Современная риторика как общая теория убеждающей коммуникации

     Принимая во внимание социокультурный фон, мы фиксируем ценностно-смысловое поле самих действий, частью которых является речь. Речь с одной стороны является «посредником» между людьми, а с другой стороны, она – посредник в процессах мышления. В коммуникации она проявляет себя как убеждающее действие, в когнитивных процессах [20] − выступает механизмом размышления и самоубеждения. Этот механизм (размышление, обоснование, мотивация) осуществляется в форме подведения своего опыта под какое-либо общее основание, принимаемое субъектом в качестве бесспорного, он задействуется в процессе осмысления нового опыта, или в ситуации необходимости принятия решения, выбора. Общими основаниями в поликультурной, полипарадигмальной среде современности является набор общезначимых смыслов и ценностей, поскольку таковыми они признаются субъектом [13]. В самом широком смысле это − «технологии различных поступков», возможные рецепты и их следствия, которые берутся из литературы, СМИ, из семьи и окружения (в подробном рассмотрении этого вопроса можно сослаться на исследование О.М.Панфилова [15], «ценности» − это мостик, который связывает субъекта с миром»). Частными «посылками» в таком «силлогизме» является допредикативный чувственный опыт субъекта, нуждающийся в интерпретации. Очевидно, что понятия «посылки» и «силлогизм» мы используем здесь не в Аристотелевском смысле, но апеллировать к Аристотелю и употреблять введенные им термины нам позволяет сама логика данных когнитивных манипуляций. Раскрытию методологии смыслогенетической теории А.А.Пелипенко и технологий А.С.Ахиезера [3,4], примененных в исследовании, а также обоснованию культурологичекого подхода в решении заявленной проблемы посвящена наша отдельная статья [9].

В своем исследовании мы показываем, что конечной целью риторики, а значит, и оценкой ее эффективности, начиная с античности и каждый раз в периоды ее подъема было эффективное управление (сначала политическое, потом экономическое и т.д.). Область риторики традиционно определена как отношение «оратор → речь → аудитория» в конкретной социо-культурной ситуации, где речь направлена на изменения в этой ситуации, то есть на убеждение, цель которого – управление (обозначим сказанное формулой «убеждение→управление»). Это отношение приобретает свое конкретное наполнение в связи с историческими изменениями самой ситуации и соответственно исследовательского интереса, с изменением степеней свободы человека в обществе, степенью его участия в управлении социальными процессами (в современных исследованиях по риторике − вплоть до атомарных ситуаций) [18]. Оратор делегирует свою социальную, политическую, культурную позицию, а также представляет свой интеллектуальный потенциал, сфокусированный в умении излагать свою мысль точно и убедительно. В риторике всегда важную роль играл выбор аудитории, именно она отражает определенный интерес, социо-культурный статус и т.д., то есть набор так называемых «общезначимых ценностей».

Как контраргумент исследователи называют «неубеждающую» риторику, например, приводимые нами выше размышление, внутренний диалог. Однако мы показали, что внутренний диалог имеет целью самоубеждение. Другой пример речевых неубеждающих коммуникаций, который приводит Пелипенко – «пьяный бред». Возможно, здесь проходит демаркационная линия риторического, как несущего информацию, убеждающего (когнитивного в собственном смысле), и нериторического. Но мы склонны согласиться с Пелипенко, что его пример только на первый взгляд не имеет отношение к когнитивным технологиям. На самом деле здесь имеет место снятие диалоговых ценностно-смысловых оппозиций и подведение их под всеобщее экзистенциального основания (при этом Пелипенко отмечает, что данная практика, хотя и распространена, имеет вектор деградации, а не развития). Также показательным для анализа диалоговых практик является исследование смеховой культуры, в которой смешение и столкновение смыслов (в отличие от предыдущего примера) имеет не деструктивный, а конструктивный характер. В этом смысле примечательно, что в «Философии риторики» Георга Кемпбелла смеху и юмору как эффективной риторической практике уделена отдельная глава [22,23].