Российская психология и пути выхода из кризиса: общество, закон, наука

Частично это опять результат былой популярности НЛП, поклонники которого часто воспринимают манипулятивные техники и директивные приказы как совершенно необходимые для достижения успеха, и против которых «нет приема». Тогда как техники эти могут быть действительно эффективными только в обществе подавленных авторитетами людей, боящихся задать вопрос: «А что собственно происходит?» и «Почему нельзя объяснить это простым и точным языком?» – в том числе самим себе.

Спор о том, какая модель коммуникации является более эффективной для общества вряд ли смысл, приблизительно как не нужно объяснять, что эффективнее работает интеллектуальная сеть компьютеров, которые передают друг другу и людям достоверные данные. Сеть, наполненная ложной информацией, наверное, на какое-то время заинтересует наблюдателя как некий феномен, но то что она будет неэффективной или бесполезной – совершенно точно. Грамотная манипулятивная ложь не может быть признаком интеллекта, хотя может быть навыком. Дело в том, что хранение и обработка в нейросети одновременно ложного и верного варианта информации плюс информации о том, кому и когда какой вариант сообщался – это слишком большие накладные расходы. Попросту говоря, профессиональный лжец тупее, потому что часть его мозга занята запутанными схемами лжи.

Здесь не идет речь о том, чтобы ввести повсеместное уголовное наказание за ложь и манипуляцию. Наверное, это было бы возможно в каком-то утопическом обществе. А в реальности меры должны быть приняты в направлении того, чтобы сделать такое поведение общественно неприемлемым. Для общественного деятеля, который лжет, манипулирует и скрывает факты, должны наступать совершенно ясные последствия в виде недоверия и отказа сотрудничать со стороны общества. А в случае нарушения закона, например, в форме уклонения от исполнения своих обязанностей, должно быть и преследование в законном порядке.

В такой ситуации важно понимать, что развитые навыки общения и саморегуляции, рациональное мышление и противостояние манипуляции – это не есть вопрос русского, американского или немецкого. Несмотря на отмеченное в 2005 году членом-корреспондентом РАН, заместителем директора Института психологии РАН А. В. Юревичем:

... наша российская культура никогда не была подлинно рационалистической, подчас довольно воинственно отторгала рационализм западного общества и поэтому представляла собой потенциально благодатную среду для паранауки. В частности, российской философии был свойственен ярко выраженный «германский комплекс», который проявлял себя, во-первых, «в бесконечной славянофильской рефлексии о методе своей философии – в бесконечном обсуждении вопроса о необходимости перехода русского любомудрия от чужого способа мышления («немецкого рационального», «формально-логического») к своему «православно-русскому» [10, с. 56], во-вторых, «в превращении «немецкого типа философствования» и вообще немецкой философии в символ западноевропейского духа ... и в построении обширной системы символических противопоставлений этому «духу» «православно-русского» духа («живого», «целого» и т.п.)»