Культурно-исторические типы Н.Я.Данилевского и локальные культуры О.Шпенглера: сходство и различие

Главным мировоззренческим основанием философии истории как Данилевского, так и Шпенглера является организм, или органический редукционизм. Оба рассматривают историю как органический процесс, а локальные образования (у Данилевского – культурно-исторические типы, у Шпенглера – культуры) как живые организмы,  проходящие стадии жизни: рождения, развития, старения и умирания. Как видно, оба переносят на историю биологические закономерности. Но здесь можно заметить имеющиеся различия.  Н.Я.Данилевский был, прежде всего, ученым. Его научные интересы концентрировались, главным образом, в сфере естественных наук. Он занимался ботаникой и зоологией, ихтиологией и рыболовством, климатологией (в этой области он сотрудничал с академиком, основателем эмбриологии К.Э.Бэром), географией, статистикой. Но в то же время он занимался этнографией, политической экономикой, а также текущей политикой. О.Шпенглер  - последователь учения И.В.Гете  о  первофеномене – перворастении, а также витализма в биологии. Отсюда разница в методологии. Методология Данилевского – рационалистична, а в методологии Шпенглера – сильно влияние иррационализма.  Данилевский – сторонник научного исследования истории и системного подхода, в то время  как Шпенглер резко отрицательно относится к науке, т.к. она, по его мнению, не способна  понять жизнь, так как она исследует не становление, а ставшее, не время, а пространство, не качество, а количество) и всякой системности.

Таким образом, мировоззренческие и методологические основания у философии истории Данилевского  и философии истории Шпенглера едины только лишь на общем уровне, на более конкретных уровнях они не только различны, но и не совместимы.

         Для более полного достижения поставленной цели  можно затронуть и другие аспекты этих учений.  И у Данилевского, и у Шпенглера  бросается в глаза критика линеарной схемы мировой истории и критика европоцентризма.  Оба философа  отвергают данную схему, усматривая в ней европоцентристское видение мировой истории.  Согласно этой схемы Западная Европа предстает как образец и идеал исторического развития, все регионы планеты должны пройти путь Западной Европы. И если  данные регионы в своем развитии не совпадают с западноевропейским, то они расцениваются как отклоняющиеся от нормы. С точки зрения обоих ученых, во-первых, не существует единого человечества (данное понятие является искусственным), во-вторых, не существует единой истории, т.к. в действительности существуют только возникающие и существующие определенный срок замкнутые культуры, слабо или вообще никак не связанные между собой. Данилевский выделяет десять культурно-исторических типов, Шпенглер – восемь культур. Но на наш взгляд, акцентировать внимание на разницу в количестве образований не стоит.  Оба считают эти образования самостоятельными, самобытными, замкнутыми и равнодостойными (ни одно из них не может претендовать на избранность). Правда, и тот и другой считают, что идет формирование еще одного, нового образования (Данилевский называет его  славянским культурно-историческим типом, а Шпенглер – русско-сибирской культурой). Но вместе с тем в трактовке всех образований можно проследить существенные различия.

            Культурно-исторические типы Данилевского самобытны и, следовательно, отличны друг от друга. Основными различиями Данилевский считает, во-первых, различие в психологическом строе, вероисповедании и в ходе исторического воспитания (под ним понимается формирование из народности государства и прохождение им пути от фаз зависимости до гражданской свободы). Во-вторых,  они различаются   по количеству оснований, в качестве которых являются  виды деятельности: религиозная,  культурная, политическая и  экономическая.  В этой связи Данилевский выделяет  одно-, двух-, трех- и четырехосновные  культурно-исторические типы, а также  основания еще находятся в синкретическом единстве. Шпенглер же утверждает, что культуры настолько самобытны и уникальны, что в них все является уникальным, каждая представляет собой особый отдельный мир, имеет свою душу, которая определяет проявления культуры.  Оба философа абсолютизируют  различия культур, но абсолютизация Данилевского  по сравнению с абсолютизацией Шпенглера выглядит умеренной. Можно утверждать, что Данилевский стоит на позициях умеренного релятивизма, тогда как Шпенглер стоит на позициях абсолютного релятивизма.  Ведь Данилевский не отрицает  возможности понимания одним культурно-историческим типом других; он лишь отрицает возможность преемственности  форм одного типа другими (и то делает исключение для естествознания и техники) [5].   Шпенглер же настаивает на том, что культуры друг для друга непроницаемы и поэтому не могут понимать  друг друга[4, С.155]. 

Культурно-исторические типы Данилевского и культуры Шпенглера появляются, существуют, проходя ряд ступеней развития и исчезают. Как же интерпретируются  эти процессы тем и другим? Согласно Данилевского, появлению культурно-исторического типа, существование которого сравнительно недолговременно, предшествует длительный период этнографического существования народов, каждому из которых присуще своя духовная природа. Под влиянием внутренних и внешних условий начала, лежащие в особенностях духовной природы данного народа или группы родственных  народов, начинают раскрываться. Важным условием формирования  культурно-исторического типа он считает ландшафтно-климатические особенности местопребывания народности.  Лучшим ландшафтом он считает лесистую   местность. «Я, - пишет он, - не думаю, что самобытная культура, вне всякого постороннего влияния, могла возникнуть иначе, как в лесной стране» [5,С.194].