Своеволие: скрытый смысл и содержание (на основе творчества Ф.М. Достоевского)

Ради справедливости должно отметить, что указанные проблемы освещаются и даже что-то делается во благо, однако, объем и масштаб мероприятий несравним, скажем, с объемами и масштабами чемпионатов мира по футболу или олимпийскими играми.

Получается, своеволие, как (следуя представлению Ф.М. Достоевского) воспаленное, а значит, нездоровое воплощение свободы, приводит к отстранению, причем, как в индивидуальном, так и общественном смысле.

В первом случае перспективой становится то, что «мало-помалу придем к заключению, что и вовсе нет преступлений, а во всем «среда виновата». Дойдем до того, по клубку, что преступление сочтем даже долгом, благородным протестом против «среды». «Так как общество гадко устроено, то в таком обществе нельзя ужиться без протеста и преступлений». «Так как общество гадко устроено, то нельзя из него выбиться без ножа в руках»» [2, 17].

После этих слов писателя невольно вспоминается коллизия на Украине: протесты, «Оранжевая революция», Майдан, «коктейли Молотова», убийства, АТО, националисты, грабежи, беженцы. Одним словом – «Украина – цэ Европа».

Во втором случае результатом становится развитие в гражданине страны неспособности чувствовать, ощущать себя одним с нею целым, развитие непричастности. Иными словами, утрачивается понимание того, что и кто есть гражданин, место которого наполняется именно своеволием. Отсюда выражения «рашка», «эта страна», а несколько ранее «совок», «совдэпия» и прочие выражения схожего эмоционально-смыслового ряда. Увидеть то, что наличествует сегодня – достаточно ненадолго зайти в Интернет.

А вот что писал Ф.М. Достоевский о том, что должно быть (в смысле понимания понятия и проблемы в целом): «Способность быть гражданином – это есть способность возносить себя до целого мнения страны. О, и там есть «жалостливость» приговора, и там принимается во внимание «заедающая среда» (кажется, любимое теперь учение наше) – но до известного предела, насколько допускает здоровое мнение страны и степень просвещения ее христианскою нравственностью» [2, 16].

В складывающемся контексте становится очевидно, что своеволие и его последствия не просто ослепляют личностно и общественно, но делают саму деятельность личности и общества пустой, непродуктивной и даже деструктивной.

Получается, что разумная и необходима критика, скажем, власти, обращается не в критику, выражающуюся через Интернет или на площади, но критиканство, позерство и шкурничество. Насколько часта и распространена критика, и даже ругань в адрес Президента страны или Патриарха, которые сопровождаются бескультурными, непечатными, оскорбительными выражениями. Возникает вопрос о том, что это есть, как не огульно понятая и реализованная свобода-своеволие? Ведь одно дело разрешить себе и выразиться в Интернете или крикнуть что-то из толпы и ощутить себя «типа свободным», и совсем другое встретится с Президентом или Патриархом воочию. В таком случае и тональность разговора, и лексика, и выправка, и стилистика, и темы будут разительно отличаться, если, конечно, человек адекватен и здоров. Правда, подозрительный человек вряд ли будет допущен в общество первых, равно как и всяких других личностей.

Общепозиция, правота любой ценой (в том числе средствами борьбы со средой), оголтелость, пусть и декорированная современными светским фасадами, а главное своеволие, молниеносно впитывающееся в каждого члена целевой аудитории – не это ли собирательный образ современного либерала-оппозиционера-белоленточника?