Понятие коммуникативной стратегии

По мнению К.Менга, высказывание всегда имеет комплексное содержание [10,с.17]. Так, содержание высказывания образуется из пропозиции, передающей значение собственно высказывания, пропозиции иллокутивной цели коммуникативного акта и указания на глобальные цели субъектов коммуникации, обычно выражаемые группами высказываний. Для определения глобальных целей адресанта необходим тщательный анализ ситуации общения и социального опыта коммуникантов. Именно глобальные цели в итоге подразделяют речевую деятельность на ряд подчиненных действий, объединенных отношениями типа «предпосылка/следствие» [12].
Понятие «стратегия» неразрывно связано с категорией «дискурс». Так, Т. ван Дейк, определяющий дискурс как последовательность речевых актов, утверждает, что дискурс − модель, базирующаяся на стратегии. При этом стратегический анализ зависит как от текста, так и от характеристик субъекта дискурса, его целей и знаний.
Ряд зарубежных и отечественных ученых (Т.А. ван Дейк, Д.Бивер, Д.Н.Павлов, А.А.Залевская) выдвигает понятие «когнитивная стратегия» − закономерность выбора способов решения задач познания для достижения определенных целей [11,с.63]. В анализируемом понятии выделяются следующие компоненты: целеположенность, зависимость от субъекта, зависимость от контекста, осознанность/неосознанность, отнесенность к ментальным процессам, преднамеренность, временная ориентация, врожденность, гибкость и эффективность.
Коммуникативные стратегии реализуются в условиях сложных социальных контекстов, вследствие чего адресанту следует спрогнозировать ожидаемые последствия его речевых действий в зависимости от ситуации. Такие коммуникативные ожидания позволяют облегчить коммуникацию при условии получения коммуникантами релевантной информации, несмотря на ее возможную недостаточность для определенного прогноза.
Таким образом, планирование речевого поведения состоит не в простом сложении высказываний, а предстает частью интерактивного процесса, в котором адресат в нормальной ситуации интерпретирует речевые действия адресанта в соответствии со своими мотивациями, желаниями и стратегией [8,с.95-96]. Информация о ситуации общения упрощает выбор речевой стратегии, в то время как отсутствие таковой приводит к меньшей эффективности либо неэффективности коммуникативных стратегий. Стоит заметить, что чем ритуализованнее коммуникативная ситуация, тем меньше поведение субъектов коммуникации зависит от знания конкретной ситуации [8, с.98].
По В.И. Карасику, коммуникативная стратегия – последовательность интенций речевых действий, реализуемая в конкретной последовательности коммуникативных ходов, определяемая целями дискурса и реализуемая в его жанрах [9]. Исходя из того, что выработка стратегии и ее адаптация осуществляются в процессе взаимодействия (до начала общения возможен лишь прогноз будущей коммуникативной ситуации), стратегия в конечном счете регулирует языковые действия, а также формирует социальную действительность в соответствии с выбором субъектов коммуникации [21].
На практике действиями субъекта коммуникации движет не один, а несколько мотивов, следовательно, эффективность коммуникативной стратегии можно оценивать либо количественно (по числу достигнутых целей), либо качественно (по приоритетности достигнутых целей) [8, с.101]. Вторая система оценки представляется нам более адекватной в связи с возможным противоречием коммуникативных целей субъекта; например, возможен конфликт между стратегией искренности и стратегией выгоды («я искренен до тех пор, пока мне это выгодно» либо «я не ищу выгоды в вопросах n») [4;8]. Разнонаправленность целей и различия в мотивации субъектов приводят к необходимости приоритезации целей в процессе коммуникации и, следовательно, гибкости коммуникативных стратегий [1;14;16]. Это также ведет нас к выводу о том, что взаимодействие может быть направлено не только на сотрудничество, но и на конфронтацию. Любопытно, что при разработке стратегии адресату следует учитывать обе эти полярные установки, особенно если информация о желаниях, целях и ценностях адресата отсутствует [8, с.97].
По Д.Гамперцу, оппозиция мирных и агрессивных стратегий определяет подавляющую часть повседневного общения. Дискурсивные (т.е. коммуникативные) стратегии – фундаментальный принцип человеческой самоорганизации, которая может быть направлена как на сотрудничество, так и на конкуренцию [21].
Исследователи У.Лабов и Д.Феншел говорят о двух базовых стратегиях интеракции – умиротворении и раздражении – в зависимости от того, к чему стремится адресант в общении – смягчении речи или нагнетанию напряжения. Таким образом, коммуникативные акты могут быть расположены на шкале умиротворения-раздражения – от просьбы до приказа – реализуя определенный континуум. Логично предположить, что дихотомии (трихотомии и т.д.) прочих стратегий также могут образовывать свои континуумы, в частности, континуум долженствование-желательность [23, с.84-85]. Одна из интересных в исследовательском отношении стратегий – настойчивость коммуниканта в приверженности цели коммуникации [18].
В продолжение вопроса разнонаправленности стратегий коммуниканта следует пояснить понятие «стратагема» (схема отдельных стратегий, т.е. прагматических правил ведения и интерпретации разговора, «сшивающих» эпизоды дискурса в тематически организованное целое), предложенное В.З. Демьянковым. Он выделяет два стратегических плана коммуниканта – осознанный и подсознательный; обычно коммуникант реализует свой стратегический план при помощи основной и ряда вспомогательных тактик. Таким образом, стратагема – исключительный регулятор коммуникации, включающий в себя «модуль исполнения ходов, выполнения детерминированного предписания» в соответствии с элементами интерпретируемой ситуации [5,с.111]. Соответственно, прагматическая интерпретация дискурса осуществляется путем «описания стратагем и оценкой эффективности дискурса и его частей» [6, с.373] и основывается на ситуационных моделях – чувствах, эмоциях, намерениях, установках и знаниях коммуникантов, аккумулирующих их индивидуальный опыт [4].