Российская психология и пути выхода из кризиса: общество, закон, наука

Причинами этого, скорее всего, являются несколько основных факторов:

- высокая эмоциональная заряженность предмета, соотнесение его всегда и в первую очередь с личным опытом;

- влияние клиентов, старающихся угодить авторитетному и важному для них специалисту и таким образом невольно «подгоняющих» результаты исследования под желаемый успех специалиста;

- отсутствие, а точнее игнорирование общепринятой и научно доказанной базовой модели, которая четко объясняла бы основные механизмы мышления и поведения человека, приблизительно как в математике есть арифметика;

- отсутствие традиции обучать психологов борьбе с собственными когнитивными искажениями, вместо этого предлагается супервизия – опять же коллегами из своей школы;

- игнорирование теории Дарвина большинством психологов, когда речь заходит о психике человека.

По сути это ставит психологию на один уровень с религией, где определяющая часть находится в темном непознанном, что дает возможность для слишком большого разброса интерпретаций. Рассмотрим это подробнее.

Из-за новизны науки и ее сложности в сочетании со слабой подготовкой психологов, работа ведется в основном на фрагментарных, окраинных участках, которые дают результат здесь и сейчас без необходимости привязываться к общим для всех фундаментальным принципам. Вы можете быть одинаково эффективным (или в равной мере одинаково неэффективным) гештальтистом, юнгианцем или специалистом по психодраме и при этом совершенно не интересоваться тем, почему ваши методы работают или нет. Вас не осудят ни коллеги, ни клиенты, ведь «психология – это так сложно, никто не знает как точно работает мозг».

Сама по себе эта область является крайне эмоциональной, поэтому почти неизбежно труды ученых включают в себя личные проекции, то есть их собственные типовые модели мышления, которые они считают универсальными и доказанными только потому, что сами применяли их тысячи раз в повседневной жизни. Эффективность таких моделей подтверждается успешным опытом работы с теми клиентами, для которых личные модели психотерапевта являются применимыми – и ученый уже не в силах отказаться от своего родного. При этом специалистом игнорируется тот факт, что их применение требует определенного воспитания, образования и социальной среды. Другими словами, из-за сложности мышления, больших объемов хранимой в мозгу информации и многовариантности решения одинаковых жизненных задач, эти же модели не подходят другим людям, не встраиваются в них. Таким образом, клиент попадает в ситуацию, когда он вынужден тратить деньги и искать эффективную для себя психологическую школу путем перебора без четких критериев. Надо сказать, что это не потерпели бы клиенты ни в одной другой легальной отрасли.

Нужно отметить и скорее наивное, чем научно обоснованное желание многих психологов создать методы, которые позволили бы проводить существенные изменения в психике не только быстро, но и безболезненно, по возможности без физических затрат и стресса со стороны клиента. Иногда к этому добавляется и собственное желание специалиста выглядеть благодетелем общества, а не ремесленником, делающим грязный и тяжелый труд.